Зима в Голливуде. Современный американский роман - Стэнли Лэйн

– Сколько джина ты выпила перед ужином вчера вечером? – спросил я.

– Достаточно, – она фыркнула.

Пэмбли быстро покинул сцену, желая насколько это возможно оставаться незаметным. Я подозревал, что подобные утренние сцены повторялись много раз, поэтому спросил ее:

– Он всегда угощает тебя такими напитками на завтрак?

Сдавленным монотонным голосом она ответила:

– Я тебе уже говорила, Джорджи, что Пэмбли на нашей стороне. – Она приложила руку ко лбу и продолжила: – Мне нужно уйти пораньше. Нужно кое-что сделать до больницы, и, забыла… сделать что-то еще. – Мэл замолчала, выпила еще один глоток своего напитка и высунула язык. Сейчас ее лицо выглядело серовато-зеленым. Она сделала несколько глубоких вдохов и проглотила еще один кусочек тоста, прежде чем продолжила: – Черт, я же знаю, что нужно сделать что-то еще…

Так она сидела целую минуту, держа руку на губах и размышляя, а потом, когда вспомнила, подняла голову:

– Сегодня можешь взять машину. За мной по пути на студию заедет подруга. Не забудь заехать к себе на квартиру и забрать вещи. Извини за то, что забыла подвезти тебя туда вчера вечером, но…

– Это неважно. У меня всего несколько вещей, которые стоит забрать. Но мне нужно рассчитаться с миссис Кастелло, хотя…

– Джорджи, – прервала она меня и, глядя себе через плечо, чтобы убедиться в том, что Пэмбли не вернется прежде, чем она успеет договорить, тихо добавила: – Сегодня вечером тебе нужно перебраться в дом. Там много места. Ко мне приезжают друзья. Они не из кино. И, как бы это лучше сказать, займут бассейн…

– Если я мешаю, то могу просто остаться в пансионе…

– Нет, Джорджи. Я хочу, чтобы ты был здесь, со мной. Мои друзья сами могут найти место, где приземлиться. Они могут устроить какой-нибудь дебош, и кое-кто из них может навести здесь беспорядок и все такое… В общем, они могут устроиться, где захотят.

Я посмотрел на частично установленные тенты на лужайке, но она перехватила мой взгляд, и пояснила:

– Нет-нет, ничего настолько грандиозного. Просто обычная встреча с друзьями. Они останутся на неделю или около этого, а затем исчезнут, как цыгане. Так что на самом деле это быстро забудется. А здесь идет подготовка к моему ежегодному благотворительному вечеру. В ближайшее время здесь будут установлены тенты. Один из них порван. Его должен починить человек, который на неделю уехал в Сан-Диего, так что…

Тут появился Пэмбли, который сообщил:

– Мисс Лондон, за вами приехали – машина перед домом. Пригласить зайти?

Мэл быстро встала, осторожно обошла вокруг стола и, на мгновение остановившись, посмотрела в мою сторону:

– Увидимся, Джорджи?

– Конечно, Мэл.

Она поспешила уйти, стуча каблучками по кирпичу. Мы с Пэмбли стояли, наблюдая, как она уходит, и ожидая, когда стук ее каблучков удалится за дом и сменится хлопком двери автомобиля. Я заметил на столе сумочку и потянулся, чтобы взять ее и догнать Мэл, но Пэмбли сказал:

– Она уже уехала, мастер Уэст. После завтрака я первым делом позабочусь о том, чтобы она получила ее на студии.

Я кивнул и снова сел, но, посмотрев на часы, одним глотком выпил свой апельсиновый сок и сказал:

– Мне тоже нужно двигаться. По пути нужно заехать в пансион за вещами.

– Тогда вы останетесь здесь? – спросил Пэмбли нейтральным тоном, так что я не смог различить понравилась или нет ему эта идея.

– Да, конечно, по приглашению Мэл.

– По-другому не может и быть, мастер Уэст, – он улыбнулся и спросил: – Вы останетесь в доме или во флигеле у бассейна?

Я не был уверен, что мне следует отвечать без Мэл, потому что она, казалось, скрывала это, но у меня было ощущение, что он уже знал, так что я ответил:

– Да, в доме.

– Очень хорошо, – воскликнул он, – к вечеру я приготовлю для вас комнату.

– А ее друзья, – начал я, – когда, вы думаете, они приедут?

Он перестал убирать со стола и странно посмотрел на меня, а потом переспросил:

– Ее друзья?

В тот момент мне пришло в голову, что это и была та часть нашей беседы, которую, как она надеялась, Пэмбли не услышит. Она, наверное, уже сказала ему, что я могу остаться в доме, и он просто не был уверен, что я принял ее приглашение. Но теперь, похоже, я открыл сундук Пандоры.

Я пытался успокоить его и быстро сказал:

– Она просто упомянула о приезде каких-то друзей – не тех, что с киностудии…

Он с сердитым видом ставил посуду на поднос и ворчал себе под нос:

– Эта шайка бомжей… – потом, сообразив, что я слышал его слова, сделал большие глаза и начал оправдываться: – Простите меня, мастер Уэст, я не хотел…

– Так вам не нравятся эти друзья? – я хихикнул.

Он взорвался:

– Друзья?! Вряд ли я назвал бы этот сброд друзьями, мастер Уэст, и постарался бы поскорее сделать так, чтобы не видеть их никогда. Она знает, что я думаю о них, вот почему пока ничего мне не сказала. Она хотела сделать так, чтобы это стало неожиданностью для меня, и делала вид, будто не знала, что они собираются приехать.

– Но прием не для этих друзей, – пояснил я.

Он скосил глаза и ответил:

– Конечно, нет. Но это не означает, что до этого они не устроят здесь настоящий бардак.

– А кто эти друзья? – спросил я. – Откуда они? Что ее связывает с ними?

Но получалось так, что я просил его выдать свою хозяйку. Он просто посмотрел на меня и, прежде, чем унести поднос, ответил:

– Когда они приедут, вы сможете составить о них собственное мнение.

Я пошел в гараж, где все уже было открыто и готово к моему выезду. Я видел, что на подъездной дорожке стоит какая-то машина, и группа женщин выгружает из нее швабры, тряпки и все, что нужно для уборки. Выезжая по дорожке, я несколько раз громко просигналил, прося их подвинуться, чтобы не наехать на их принадлежности. Они посмотрели на меня и помахали руками в ответ, но в заднее зеркало я увидел, что они укоризненно качают головами, реагируя на мои настойчивые сигналы. Останавливаться и извиняться было слишком поздно, и мне еще нужно было заскочить в пансион.

Миссис Кастелло проявила понимание и даже пригласила меня заезжать и перекусывать «за счет заведения» каждый раз, когда я буду поблизости. Какое-то время назад она пыталась свести меня со своей внучкой, которая при мне дважды побывала у нее. Несмотря на то, что она была весьма привлекательной молодой особой, ей, по моему мнению, в определенной степени не хватало независимости духа, которая мне нравилась. Кажется, и я показался ей совершеннейшим занудой, который больше подходит ее бабушке, чем ей самой. Миссис Кастелло дала мне кусок пирога с персиковой начинкой, который испекла к обеду, и с поцелуем в щеку проводила в путь.

Приехав на студию, я обнаружил, что назначен к своему заклятому врагу, «лягателю» лошадей, мистеру Себастьяну Бенуа, который настаивал на том, чтобы его называли «месье Бенуа». Когда я вошел в репетиционную комнату, он сидел в углу и холил свои усы, смотрясь в маленькое круглое зеркало с серебряной ручкой. Поскольку я приблизился к нему сзади, сначала он увидел мое отражение, совпавшее с его светлым ликом, и спросил:

– Скажите на милость, что я могу для вас сделать?

– Я ваш помощник по сценарию.

Он картинно бросил зеркало на колени и заголосил:

– Вы?! Это, наверное, шутка. А где Мэри Энн? Сегодня мне нужна Мэри Энн; без нее я не чувствую роль.

– Она продвинута на другую картину, – сообщил я. – Мистер Хирд поручил мне заменить ее.

– Что вы имеете в виду под словом «продвинута»? – развернувшись на своем стуле, он изобразил ужас от такого оскорбления. Бенуа разглядывал мое лицо, но я был уверен, что он не помнит, что это именно я готовил его лошадь. Тогда я всегда был в кепке и униформе или в наряде, соответствовавшем снимавшей сцене, батальной или другой. В любом случае, мое лицо он не рассматривал. Но то, как он изучал мои черты сейчас, обеспокоило меня. Возможно, он подозревал, что мог знать, кто я. Я наблюдал, взглянет ли он на свои сапоги, но этого он не сделал и просто закручивал свои усы вверх, хотя визажисты настаивали на том, чтобы он перестал делать это перед съемками, потому что его лицо должно было соответствовать суровому духу Америки девятнадцатого века.

Он развернулся обратно на своем стуле, снова стал смотреться в зеркало и заявил:

– Не думаю, что вы вообще подходите для этого.

– Мистер Бенуа… – начал я.

– Месье Бенуа! – настаивал он.

– Месье Бенуа, я здесь с вашей ролью на сегодняшний день. Конечно, вы сами решаете работать со мной или нет, но у вас есть ровно один час, прежде чем вы выйдете на площадку…

Он снова бросил зеркальце на колени и, сделав глубокий вдох через ноздри, на мгновение прикрыл глаза, как будто для того, чтобы успокоиться, а потом повернулся ко мне и сдался:

– Хорошо, молодой человек. В этот раз я буду повторять свои реплики с вами, но когда вернусь, то не хотел бы видеть вас здесь еще раз или я буду разговаривать об этом с самим мистером Брейвхартом.